Господь — мой брокер - Страница 43

Я стал выяснять обстановку на биржах и увидел, что валютные спекулянты уже делают ставки на то, что курс немецкой марки упадет — так называемые голуби добьются своего. И все же уставный текст из Евангелия свидетельствовал, казалось, о том, что ожидания валютных спекулянтов, «меновщиков» всего мира, не оправдаются — завтра утром на заседании правления Бундесбанка «голубей» опрокинут,

Осмыслить такой объем информации в пять часов утра было нелегко. К тому же она казалась слишком сложной. В прошлом советы Брокера нашего были попроще. Однако, если до Судного дня остается всего сорок восемь часов, нищенствующим монахам выбирать не приходится. Я направился к Аббату

Аббат внимательно изучил компьютерную распечатку. Потом взволнованно посмотрел на меня.

— Валюта… ослабление контроля над денежной массой — ну конечно! Именно об этом написано в «Семи духовных законах преуспевания»! На двадцать восьмой странице!

Он бросился к полке и достал книжку. Потом прочел:

...

«Говоря о богатстве, часто употребляют выражение "молочные реки, кисельные берега ". Богатство — это деньги, текущие к вам рекой. По существу, деньги — это символ жизненной энергии, которой мы обмениваемся. Термин „денежное обращение“ также отражает текучий характер энергии».

Как обычно, я понятия не имел, о чем он толкует.

— Послушайте, святой отец, — сказал я, — я знаю, в последнее время всем нам приходится несладко, и все же мне кажется, что, несмотря на сильный стресс, мы должны серьезно подходить к решению наших проблем.

— Что может быть серьезнее этого?! — сказал он, выразительно стукнув кулаком по раскрытой книжке. — Неужели вы не понимаете? Ведь Дипак одобряет этот текст из требника!

— Наверняка это принесет огромное облегчение Господу нашему, — сказал я. — Значит, вы хотите поставить все наши деньги на то, что, вопреки ожиданиям, завтра утром курс немецкой марки повысится?

Аббат, наморщив лоб, еще раз изучил распечатку.

— Да, — сказал он наконец. — Все… совершенно ясно.

— Очень надеюсь, что это так, — сказал я.

Я вышел, позвонил Биллу и велел ему приобрести нам опционы дойчмарки.

— У тебя на счете осталось сто девяносто пять с мелочью, — сказал Билл. — Сколько ты хочешь?

— Скажем так: нам нужно, чтобы к завтрашнему дню эта сумма превратилась в два миллиона.

— А твой парень уверен в успехе?

— Да. — Я вздохнул. — Более того, похоже, мнения обоих наших парней совпадают.

— Боже правый, у тебя что, еще один появился?! — Я услышал, как он стучит по клавишам. — Значит, так, это пятьдесят восемь опционов по одному пункту каждый… сто девяносто пять тысяч долларов. Все, считай, они твои.

И вновь я почти не сомкнул глаз. В четверг я проснулся задолго до рассвета. Улизнув с заутрени, я направился к себе в кабинет и принялся в волнении расхаживать перед компьютерами, дожидаясь, когда Бундесбанк сделает свое заявление. В шесть семнадцать утра по нашему местному времени на моем мониторе появилось сообщение агентства Рейтер:

...

БУНДЕСБАНК СНИЖАЕТ ПРОЦЕНТ НА 0,25
БОНН. КАК И СЛЕДОВАЛО ОЖИДАТЬ, СЕГОДНЯ ГЕРМАНСКИЙ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ БАНК СНИЗИЛ СВОЮ ПРОЦЕНТНУЮ СТАВКУ. СНИЖЕНИЕ НА ЧЕТВЕРТЬ ПУНКТА, О КОТОРОМ ОБЪЯВЛЕНО В ЧЕТВЕРГ ПОСЛЕ ЗАСЕДАНИЯ, ОЗНАЧАЕТ ПОБЕДУ ТАК НАЗЫВАЕМЫХ ГОЛУБЕЙ…

Дальше читать я не мог. Надеясь только на чудо, я стал искать на другом экране сообщения о том, что произошло с немецкой маркой. Вдруг каким-то образом, вопреки законам экономического тяготения, ее курс начал стремительно повышаться? Во всяком случае, Брокер наш и мудрый Дипак Чопра, доктор медицины, могли бы запросто удержать его от падения.

Но не тут-то было — в это утро законы экономического тяготения действовали исправно. Началось падение курса немецкой марки, а значит — и наше.

Я все еще сидел в оцепенении перед экраном, когда наконец раздался телефонный звонок, и на проводе был отнюдь не Брокер наш. Это был наш брокер, Билл, с сообщением о том, что мы разорены.

— Ничего не поделаешь, — сказал он. — В конце концов, твой парень наверняка простой смертный.

— Один из них — безусловно, — мрачно сказал я. — Значит, наши опционы обесценились.

— Да. Сожалею.

— Но хоть что-то у нас осталось?

— Сейчас посмотрим… да… правда, не так уж много. Три ноль пять.

— Три доллара пять центов?

— Нет, — радостно сказал Билл, пытаясь меня утешить, — триста пять долларов.

Когда я крадучись вошел в трапезную, монахи завтракали, а Аббат читал им вслух. Завидев меня, он умолк на полуслове.

— Есть новости, брат Зап? — спросил Аббат. Монахи обернулись и с надеждой посмотрели на меня.

— Да, святой отец. У меня хорошие новости и плохие новости.

— Начните с хороших.

— За долгий минувший период, — сказал я, — обнаружилась тенденция к некоторому увеличению нашего портфеля. — Это были слова, которые я раньше частенько говорил своим растерянным клиентам в надежде на комиссионные. — Позвольте напомнить вам, что три года назад, когда вы доверили мне активы Каны, наш исходный портфель составлял триста четыре доллара. И вот, как стало известно сегодня утром, он увеличился до… трехсот пяти долларов.

— Отлично, брат! — задыхаясь, вымолвил Аббат, схватившись за аналой, чтобы устоять на ногах. — Думаю, ваши плохие новости нам уже ни к чему.

Я объяснил монахам, что мы потеряли наши сто девяносто пять тысяч из-за падения курса немецкой марки.

— Мы действовали, руководствуясь текстом из нашего требника, а также, — сказал я, в какой-то мере почувствовав себя оскорбленным, — из книжки этого всемирно известного специалиста по вопросам денежного обращения, Дипака Чопры, доктора медицины.